Есть дети которым детский сад противопоказания

Споры на тему «водить или не водить в садик» ничуть не уступают по натиску спорам на тему прививок. Сторонники сада твердят о социализации (желательно лет с полутора) и опасности материнского выгорания, противники — о нарушении привязанности и пожизненной травме, которую садик наносит ребенку.

В принципе, примирить эти стороны невозможно. Возможно лишь обобщить информацию, предложив оценить, насколько детский сад показан именно этому конкретному ребенку, именно в этот период развития событий. Потому что не существует детей однозначно пригодных или, наоборот, непригодных для детского сада. Зато существуют конкретные ситуации, когда посещение сада может быть целесообразным и наоборот.

Единственный ребенок в патриархальной многопоколенной семье

Таких семей сейчас мало, но все-таки они есть. Семьи, где несколько поколений взрослых родственников проживают на одной территории либо на расстоянии двух-трех автобусных остановок. Где бабушка помогает молодым родителям вести хозяйство, дедушка возит ребенка на дачу по выходным, незамужняя тетушка водит на развивающие занятия, а прабабушка стряпает фирменные довоенные пирожки.

Ребенок из такой семьи, как правило, хорошо развит, тонко чувствует настроение окружающих взрослых (даже в самой прекрасной семье отношения между разными поколениями редко обходятся без разногласий, и ребенку приходится к этому приноравливаться), умеет нравиться взрослым друзьям семьи, учителям и соседям. Как будто бы этому ребенку нет необходимости посещать детский сад — он всегда под присмотром. И все же, чего ему явно недостает? Ответ очевиден: общения с себе подобными и — как следствие — умения строить горизонтальные связи.

В детской компании отношения развиваются иначе, чем между взрослыми и детьми. Здесь обостряется конкуренция (у ровесников нет привычки, например, поддаваться в игре), формируется групповая динамика, распределяются роли, без всякой дипломатии выражаются антипатии и симпатии. После трех лет, когда у детей появляется потребность в «горизонтальной» коммуникации, ребенку имеет смысл начать посещать детский сад, чтобы освоить ее.

На этом месте противники садов обычно начинают говорить о различных занятиях и прогулках на детских площадках. Это хорошо для начала, но в общем — не то. На занятиях, и тем более на прогулках, все происходит в так называемом поле родителей. Дети ориентируются на наши реакции и рассчитывают на нашу поддержку. Сад в этом случае обеспечивает полевые условия, в которых тоже полезно учиться существовать.

Естественно, при возникновении всякого рода конфликтов и трудностей родителям необходимо подключиться к происходящему — но об этом чуть ниже.

Ребенок, живущий с одним родителем

Собственно у родителей-одиночек возможностей избежать сада практически нет. Мама, вынужденная зарабатывать, либо отдает дитя в ясли с полутора лет, либо оплачивает няню до трех, а потом уже — в сад. Казалось бы, надо — так надо, о чем разговор? Но зачастую такие родители мучаются сильным чувством вины, особенно если их обступают сторонники альфа-родительства и теории Гордона Ньюфелда.

Однако как раз-таки теория привязанности здесь выручает. Согласно Ньюфелду, один взрослый — необходимый минимум для создания привязанности. Но ведь взрослых-то может быть больше! В такой ситуации воспитатель детского сада вполне может стать еще одним человеком, с которым ребенка связывают отношения привязанности. Звучит утопично, но может быть стоит подумать, поспрашивать у соседей, пособирать отзывы. И, разумеется, установить контакт с воспитателем, «на которого» вы выходите в сад.

Кого вам не хватает в семейной системе, какая роль кажется вам подходящей — спокойной ли «бабушки», строгой «тети», отвечающей за установление границ, или креативной двоюродной «старшей сестры»? Воспитатели, работающие в саду, обычно откликаются на подобный запрос о привязанности с пониманием, особенно если он подкрепляется уважительным отношением, вниманием к их непростой работе и заинтересованностью ребенка.

Ребенок с СДВГ

Детям с синдромом расстройства внимания и гиперактивностью часто навешивают ярлыки несадиковских, проблемных. На самом же деле ребенок с СДВГ может вписаться в сад лучше любого другого и не испытывать трудностей при адаптации. Ведь что нужно таким детям? Четкий режим — каркас для неустойчивой нервной системы, твердо, но доброжелательно установленные границы, структурированное чередование периодов умственного и физического напряжения. Конечно, все это можно устроить и дома, но ценой невероятных усилий отдельного взрослого. Ребенок с СДВГ не может тихо собирать конструктор, пока вы отвечаете на письма, и играть с кастрюлями, пока вы готовите. Нет, его жизнь — сплошной захватывающий экшн, и если в доме есть еще пожилая болеющая бабушка или младенец, требующий тишины, маме становится очень и очень непросто.

Тогда как в хорошем саду мы имеем и развивающие занятия по 15 минут каждое, и переключение внимания, и активные игры, и предсказуемость в плане режима. К тому же необходимость подстраиваться под окружающих оттягивает на себя адаптационные механизмы ребенка, временно притормаживая его бурную деятельность, а непосредственная реакция на его импульсивные слова и поступки (в семье куда более сглаженная) позволяет наладить обратную связь и способствует улучшению коммуникации.

Обычно детей с СДВГ охотно задействуют в подвижных играх старшие мальчики и побаиваются однолетки. Поэтому — единственное замечание — если есть возможность устроить ребенка в разновозрастную группу, хотя бы на первых порах, так и сделайте.

Ребенок с особенностями развития

Инклюзия — больная тема для нашего общества, и тем не менее есть ощущение, что рано или поздно мы к ней придем. К тому, что в малой группе на десять относительно здоровых (точнее — нейротипичных) детей будут два-три ребенка с ДЦП, синдромом Дауна, задержкой психического и речевого развития и так далее. Как правило, этим детям показан сад начиная с чуть более старшего возраста, чем так называемым нейротипикам, но показан! И зачастую именно игровая деятельность в компании нейротипичных детей, именно активное взаимодействие с ними, пусть и невербальное, улучшает текущее состояние ребенка и способствует его развитию больше, нежели индивидуальные занятия с дипломированным дефектологом.

Наоборот: дети с сохранным интеллектом, помещенные в «коррекционную» среду, дают сильный регресс. Это особенно заметно по «отделениям милосердия» — палатам лежачих и неговорящих детей в интернатах, куда «по недосмотру» периодически попадает сохранный ребенок, который не может, к примеру, ходить. Развитие таких детей сильно страдает, а через несколько месяцев начинается и серьезная деградация.

Здоровые дети при подобном инклюзивном подходе тоже получают множество преимуществ: учатся базовому уходу и сопереживанию, видят разные типы реакций и пробуют разные способы коммуникации. А главное — не испытывают застарелой советской боязни другого, и мир их открыт.

«Мое мнение: несадиковских детей не бывает», — пишет психолог и арт-терапевт Анна Быкова, бывший воспитатель в ясельной группе детского сада, автор только вышедшей книги «Мой ребенок с удовольствием ходит в детский сад». Бывают зато ситуации, однозначно препятствующие нормальной и тем более успешной адаптации ребенка к детскому саду.

Ребенок в состоянии стресса

Любые изменения в семье требуют от ребенка времени на привыкание. Переезд, развод или размолвка родителей, рождение младшего или появление приемного ребенка — меняется уклад и движение жизни, меняются роли в семье. Все это заставляет организм ребенка работать с повышенным напряжением, задействовать дополнительные ресурсы, которых у нас ограниченное количество. Между тем часто бывает, что именно к стрессу приурочивается первое посещение детского сада. Родился малыш — и родителям не до возни со старшим трехлеткой. Ушел муж — и маме необходимо вот прямо сейчас выходить на работу. Переехали в новую квартиру — и получили путевку в сад…

Но если ребенка, находящегося в состоянии стресса, отдать в детский сад, то ему придется адаптироваться сразу к двум новым системам, и с этим двойным напряжением его организм может просто не справиться. В лучшем случае он выдаст психосоматику и станет реагировать на каждый мимолетный вирус, в худшем – дело может дойти до социальной дезадаптации, замедления или регресса в развитии. Выход из этого положения только один — постараться заранее создать подушку безопасности для ребенка и дать ему время сперва приспособиться к новой истории в семье, а потом уже к саду.

Ребенок в состоянии острого горя

Кому коллектив ни в каком своем виде не нужен категорически — так это ребенку в состоянии острого горя. За это насмерть бьются все специалисты по семейному устройству: за то, что нельзя ребенка, только что изъятого из семьи, препровождать в учреждение и включать в общий цикл «лото — шапито — дружным хором Барто». Потеря ли это родителя, серьезная болезнь кого-то из членов семьи или смерть любимой собаки — в любом случае ребенку, перенесшему эту травму, требуется уединение и время “отгоревать”. Уверенность взрослых, что он «отвлечется в саду и забудет», чревата неврозом. И даже если вы сами после потери способны идти на работу и вкалывать с гордо поднятой головой — не требуйте этого от ребенка.

Конечно, бывает, что в какой-либо ситуации ничего нельзя сделать: кошка погибла, а на работе аврал, дедушек-бабушек нет, у самой льются слезы, но не сидеть же дома из-за выпавшей из окна кошки! В таком случае опять-таки нужен выход на воспитателя: рассказать о случившемся, попросить дать ребенку уединиться, не вовлекать его в шумные развлечения, предупредить о возможной агрессии или аутоагрессии. А самим — разделить его чувства и, по возможности не замалчивая потерю, найти в себе мужество поговорить с ним «о жизни и смерти».

Ребенок, испытывающий трудности с горизонтальной коммуникацией

Любимое возражение противников детских садов — эта ваша социализация! («Вот я ходила в сад и не социализировалась, а совсем наоборот»).

Совершенно верно. Потому что если не владеющего навыками горизонтальной коммуникации ребенка бросить в группу детей, как с моста в реку, навыки эти не разовьются (а если разовьются, то у минимального процента благодаря счастливому сочетанию темперамента, обстоятельств и чьей-то внезапной симпатии). А по-другому, как кажется, взрослые в большинстве своем не умеют. Все они — либо социализированные экстраверты (иди подружить с этой девочкой, что ты букой стоишь?), либо не испытывающие потребности в общении интроверты (а зачем тебе с кем-то общаться? вот сколько игрушек, смотри, посиди поиграй), либо насмерть напуганные еще в собственном детстве социопаты (мою нежную деточку — да в этот ужас? А как же теория привязанности, базовое доверие и все дела?). В итоге ребенок, особенно не совпадающий по темпераменту с типом родителя, дезадаптируется и боится горизонтальных контактов: вроде бы и общаться охота, но как? И чего от них ждать, от ровесников, и про что с ними взаимодействовать?

А ведь надо-то — просто учить. Учить общаться, и желательно еще до всякого садика — в песочнице, в компании друзей, приглашая к себе товарищей ребенка по играм. Разрабатывать общие кейсы и организовывать ролевую игру; называть чувства участников ситуации и предлагать варианты развития событий. А самое главное – наблюдать: что радует ребенка при контактах со сверстниками, что тревожит, с какими ситуациями он не умеет управиться, как из них выходить? Эти наблюдения — замечательная почва для развития эмоционального интеллекта ребенка, и все это вам пригодится не только в саду.